воскресенье, 17 ноября 2019 г.

Медовая история

Знакомство с этим произведением началось в моем школьном прибалтийском детстве. В тот год родителям дали майский отпуск, и они засобирались на Кубань, к бабушке. А поскольку папа был военный, в школе тоже не стали препятствовать моему отъезду, раньше выставили мне годовые отметки и отпустили на каникулы. Так что мой школьный год тоже закончился раньше почти на месяц.

Перед отъездом я забежала домой к подружке. Она сидела над учебниками.
"Везет тебе!", – позавидовала подружка, – а мне вот балладу учить наизусть, такую длинную еще!".
Литературу я любила, старалась не пропускать уроки и даже на факультатив ходила.
"А ну прочитай!", – попросила я.

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый — на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
«Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!»
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, —
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
— Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море — катились валы.
И вдруг голосок раздался:
— Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! —
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
— Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик…
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик.
— Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна —
Мой вересковый мед!

Узнаете? Знакомая с детства шотландская баллада Роберта Льюиса Стивенсона в переводе Самуила Яковлевича Маршака. Шотландский писатель Роберт Льюис Стивенсон — автор легендарного приключенческого романа «Остров сокровищ»,  был мало известен в нашей стране как поэт. А между тем, его стихотворное наследие считается классикой английской поэзии. К ней относится и баллада «Вересковый мед», в основу которой легла шотландская легенда о мифическом древнем напитке.
Сам Стивенсон скептически относился в своему стихотворному творчеству, называя себя человеком «с поэтическим характером, но непоэтическим талантом».

“Баллады” (1890) — последний сборник стихов, изданный при жизни писателя. Именно в него вошел знаменитый “Вересковый мед” (в оригинале “Вересковый эль”, англ. “Heather Ale”). Бал­ла­да име­ет подзаголовок “Галлоуэйская легенда” и рассказывает о средневековом предании “Последний из пиктов”.
Я тогда влюбилась в эту балладу до слез...
А вот видеосюжет в исполнении Николая Караченцова.

Кстати, немногие знают, что первым перевел ее на русский язык Николай Чуковский — писатель, переводчик прозы и поэзии, сын Корнея Чуковского. Это было в 1935 году. Называется баллада «Вересковое пиво» и, как утверждают знатоки, она ближе к оригиналу и имеет полное право на известность. Прочтите...

Вересковое пиво
(Шотландское предание)

Рвали твердый красный вереск
И варили из него
Пиво крепче вин крепчайших,
Слаще меда самого.
Это пиво пили, пили —
И на много дней потом
В темноте жилищ подземных
Засыпали дружным сном.

Но пришел король шотландский,
Беспощадный для врагов.
Он разбил отряды пиктов
И погнал их как козлов.
По крутым багровым склонам
Он за ними вслед летел
И разбрасывал повсюду
Груды карликовых тел.
Снова лето, снова вереск
Весь в цвету — но как тут быть,
Коль живые не умеют
Пива сладкого варить?
В детских маленьких могилках
На холме и за холмом
Все, кто знал, как варят пиво,
Спят навеки мертвым сном.
Вот король багряным полем
Скачет в душный летний зной,
Слышит сытых пчел гуденье,
Пенье пташек над собой.
Он угрюм и недоволен —
Что печальней может быть:
Править вересковым царством,
Пива ж сладкого не пить?
Вслед за ним вассалы скачут
Через вереск. Вдруг глядят:
За огромным старым камнем
Двое карликов сидят.
Вот их гонят и хватают.
В плен попали, наконец,
Двое карликов последних —
Сын и с ним старик-отец.

Сам король к ним подъезжает
И глядит на малышей,
На корявых, черноватых,
Хилых маленьких людей.
Он ведет их прямо к морю
На скалу и молвит: «Я
Подарю вам жизнь за тайну,
Тайну сладкого питья».

Сын с отцом стоят и смотрят:
Край небес широк, высок,
Жарко вереск пламенеет,
Море плещется у ног.
И отец внезапно просит
Резким тонким голоском:
"Разрешите мне тихонько
Пошептаться с королем!
Жизнь для старца стоит много,
Ничего не стоит стыд.
Я тебе открыл бы тайну, —
Старый карлик говорит.
Голос тонкий, воробьиный
Тихо шепчет в тишине:
— Я тебе открыл бы тайну,
Только сына страшно мне.
Жизнь для юных стоит мало,
Смерть не стоит ничего.
Все открыл бы я, но стыдно,
Стыдно сына моего.
Ты свяжи его покрепче
И швырни в пучину вод!
Я тогда открою тайну,
британский художник Рекс Престон

Что хранил мой бедный род».

Вот они связали сына,
Шею к пяткам прикрутив,
И швырнули прямо в воду,
В волн бушующих прилив.
И его пожрало море,
И остался на скале
Лишь старик-отец — последний
Карлик пикт на всей земле.

«Я боялся только сына,
Потому что, знаешь сам,
Трудно чувствовать доверье
К безбородым храбрецам.
А теперь готовьте пытки,
Ничего не выдам я.
И навек умрет со мною
Тайна сладкого питья».

Друзья, напишите, какой перевод вам больше по сердцу - С. Маршака или Н. Чуковского?
И ждите по воскресеньям новой рубрики с воскресными историями и пожеланиями счастливой рабочей недели от ПЯТНАШКИ!

14 комментариев:

  1. Здравствуйте, Ирина! Я до сих пор помню наизусть стихотворение в переводе Маршака. Очень люблю эту стихотворение.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Не сомневаюсь, что вы его еще и на английском знаете, Ирина! Наверное, это красиво!

      Удалить
  2. Традиционный перевод больше к сердцу. Наверное,просто воспоминания добрые и теплые о детстве)

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Вот-вот, Ирина, и я подумала о детских воспоминаниях. А так у Чуковского вполне достойный перевод!

      Удалить
  3. Перевод Маршака понравился больше.в нем ритм,легко читается и почему то кажется он ближе к оригиналу,хотя понятно,что оригинал я не читала)

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Маршак - детский поэт, его стихи просты и ритмичны, понятны каждому ребенку. В этом его сила, я думаю, Нинок)

      Удалить
  4. Здравствуйте, Ирина! Да, вспомнилось... Тут трудно сказать, что интереснее. Может быть, мы просто помним, что всплывает из памяти, поэтому и кажется как-то ближе:
    Из вереска напиток
    Забыт давным-давно.
    А был он слаще меда,
    Пьянее, чем вино...
    Спасибо, Ирочка!

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Детская память - наше все, согласна, Людмилочка. Даже теоремы помню, хотя математику не любила)

      Удалить
  5. Ирина Витальевна, спасибо. Сразу вернулась в детство, юность, когда зачитывалась балладами. Да и сейчас иногда перечитываю. Оба перевода мне знакомы, оба интересны и любимы. Не стану сравнивать

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Здорово, Анна Борисовна! А я о переводе Чуковского недавно узнала! Действительно, оба перевода прекрасны!

      Удалить
  6. Ирина, здравствуй! Про перевод Николая Чуковского не знала. Спасибо, это было очень интересно. Но всё-таки сердце мое навеки принадлежит переводу Самуила Маршака. Я вообще его поклонница как переводчика (ну, и как поэта, разумеется!). Впервые "Вересковый мед" услышала в детстве, когда посмотрела одноименный мультфильм. Он своеобразный, но по мне так просто прекрасный!.. Сейчас, кстати, еще раз его пересмотрела.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Агния, добрый вечер! Ну вот и ты появилась! Рада, что благодаря моему посту пересмотрела мультик детства! А мне понравилось исполнение Караченцова. И да, Маршак - замечательный!

      Удалить
    2. Ира, мне очень совестно, что не появляюсь и давно ничего не пишу, но вообще никак не могу себя перебороть. Конец года, время сейчас какое-то дико суматошное. Из крупного: нормирование, план, отчет, не считая всякого-разного многочисленного, но тоже важного, занимающего голову. Вечером мечтаю только о "компьютерном" покое. Но скоро начну исправляться (мне кажется))).

      Удалить
    3. Агния, как я тебя понимаю! Я тоже периодически пропадаю, уходя в реал, по тем же причинам. И тоже мучает совесть( Отдыхай от инета, набирайся сил и идей, и мы тебя ждём!

      Удалить