Печаль моя полна тобою...

Дню рождения А.С. Пушкина этот пост посвящается ...
На холмах Грузии лежит ночная мгла;

Шумит Арагва предо мною.

Мне грустно и легко; печаль моя светла;

Печаль моя полна тобою,

Тобой, одной тобой... Унынья моего

Ничто не мучит, не тревожит,

И сердце вновь горит и любит — оттого,

Что не любить оно не может.

Источник фото

  Эти строки написаны о необыкновенной женщине, которую поэт помнил и любил до конца своих дней…

  
   Строки эти родились 15 мая 1829 года в Георгиевске, на Северном Кавказе, по дороге в действующую армию, куда поэт, не получив на то дозволения царя, рискнул отправиться, чтобы повидать ссыльных друзей – декабристов.

    И мы так и не догадались бы, кому адресованы изумительные по простоте и откровенности строки, если б не рабочая тетрадь Александра Сергеевича, дошедшая до наших дней.

Рабочая тетрадь поэта. Страница романа "Евгений Онегин"

    Надобно сказать, что в эту поездку Пушкин собрался после сватовства к шестнадцатилетней Натали Гончаровой, закончившегося ничем – ни согласием, ни решительным отказом. Оставалась лишь надежда на «да» в будущем. Она-то и заставила поэта внести в первоначальный вариант стихотворения поправки и похоронить в черновиках восемь других строк. В том виде, в котором мы сейчас слышим стихотворение, оно опубликовано и стало известно княгине Вяземской как послание поэта к невесте. Между тем, стихотворение обращено не к Натали.

   «Я снова юн и твой, – читаем мы зачеркнутые строки, а чуть выше: «Прошли за днями дни, сокрылось много лет». Нет, это не Наталья Гончарова, которую Пушкин впервые увидел на одном из московских балов зимой 1828-1829 годов и знал, следовательно, несколько месяцев. Тогда кто же?

   Ключ к тайне тоже спрятан в черновиках. Первая строка стихотворения сначала выглядела так: «Всё тихо – на Кавказе идёт ночная мгла…».  

   Пушкин не случайно заменил «Кавказ» «Грузией», хотя стихотворение писалось именно на Кавказе. Он не хотел, чтобы Натали связывала стихи с его первой поездкой в эти места, о которой она знала или могла узнать впоследствии.

   Впервые поэт побывал в Георгиевске в 1820 году, когда вместе с прославленным героем Отечественной войны Николаем Николаевичем Раевским-старшим ехал лечиться на минеральные воды.

Николай Горлов. Пушкин в семье Раевских

   В этой поездке Раевского сопровождали его дочери – Мария и Софья.

Мария Раевская. Рисунок Пушкина

   В одном из эпизодов этого путешествия Мария Николаевна Раевская, к тому времени уже Волконская, писала: ««Мне вспоминается, как во время этого путешествия, недалеко от Таганрога, я ехала в карете с Софьей, нашей англичанкой, русской няней и компаньонкой. Завидев море, мы приказали остановиться, вышли из кареты и всей гурьбой бросились любоваться морем. Оно было покрыто  волнами, и, не подозревая, что поэт шел за нами, я стала забавляться тем, что бегала за волной, а когда она меня настигала, я убегала от нее; кончилось тем, что я промочила ноги. Понятно, я никому ничего об этом не сказала и вернулась в карету. Пушкин нашел, что картина была очень грациозна и, поэтизируя детскую шалость, написал прелестные стихи; мне тогда было лишь 15 лет».

 Речь идет о строках из первой главы «Евгения Онегина»:

Я помню море пред грозою

Как я завидовал волнам,

Бегущим бурной чередою

С любовью лечь к ее ногам!

Как я желал тогда с волнами

Коснуться милых ног устами!

Нет, никогда средь пылких дней

Кипящей младости моей

Я не желал с таким мученьем

Лобзать уста младых Армид,

Иль розы пламенных ланит,

Иль перси, полные томленьем

Нет, никогда порыв страстей

Так не терзал души моей.

   Авторы ряда исследований склонны считать адресатом этих строк Елизавету Ксаверьевну Воронцову, с которой Пушкин был близок в одесский период южной ссылки. Впрочем, до сих пор не остыл спор о том, кому посвящены эти лирические стихи, а главное – кто был его «утаенной любовью», которую поэт тщательно скрывал – Мария или Екатерина Раевские?

   Но чтобы решить, кто же все-таки прав, давайте вспомним, какое имя чаще всего давал Пушкин героиням своих произведений? В поэме «Бахчисарайский фонтан» (1923 г.) это – Мария., В поэме «Полтава», в «Метели», в «Выстреле», в «Дубровском, в «Капитанской дочке» – Мария!

 Живший в Киеве польский помещик Густав Олизар, хорошо знакомый с Пушкиным и    Раевской, свидетельствовал, что «Бахчисарайский фонтан» написан «для Марии Раевской». В черновике стихотворения «Полтава» вместо слов «твоя печальная пустыня» мы встречаем совсем другое – «сибирская пустыня». Иначе говоря, поэма посвящена жене декабриста. Но никого из этих самоотверженных женщин Пушкин не знал так, как Марию Раевскую-Волконскую.
     ... Осенью 1824 года Пушкин узнал о предстоящем замужестве Марии Николаевны.

Сергей Волконский

 Выйдя по настоянию отца в 1825 году замуж за генерал-майора Сергея Георгиевича Волконского, она последовала в Сибирь вслед за мужем, осужденным на 20 лет каторги.

  Уехала, несмотря на препоны, чинимые царем и его верными слугами, уговоры родни. Уехала, оставив малолетнего сына Николеньку, своего первенца.

Когда мальчик умер, Пушкин написал эпитафию:

В сиянье, в радостном покое

У трона вечного творца,

С улыбкой он глядит в изгнание земное,

Благословляет мать и молит за отца.

В письме к брату, глубоко тронутая этим участием, Мария Николаевна писала: «В моем положении никогда нельзя быть уверенной, что доставишь удовольствие, напоминая о себе. Тем не менее скажи обо мне А. С. Поручаю тебе повторить ему мою признательность за эпитафию Николино. Слова утешения материнскому горю, которые он смог найти, – выражение его таланта и умения чувствовать».

В сентябре 1829 года умирает ее отец Николай Раевский, который только перед смертью назвал свою любимую дочь "самой удивительной женщиной, которую когда-либо знал".

А она пишет о своей жизни только для сына Михаила, родившегося в Сибири,  “Записки” на французском. И Михаил прочтет их Николаю Некрасову и вскоре на свет появится поэма “Русские Женщины”, где одна из глав будет посвящена княгине Волконской.

Петровский завод в Сибири. Вольное поселение декабристов

 Такова была судьба этой невероятной женщины, женщины, страдающей, видевшей лишения «с которыми, однако же, мы свыклись настолько, что сумели быть и веселы и даже счастливы в изгнании» (Мария Волконская).

… Свою первую дочь Пушкин назвал Марией, Машей, Машкой. Квартиру, которая для него стала последней, поэт выбрал в доме на набережной Мойки, где когда-то жила Мария Николаевна. Совпадения? Едва ли…

По страницам книги : 
Соколов, В. Рядом с Пушкиным: портреты кистью и пером / Вадим Соколов. – М.: Издательство Тверская, 13, 1998. – С. 140.