Памяти отца Аркадия Шлыкова...

... Моя мама называла его ласково Аркашей… У нее всегда был под рукой телефон Аркадия и время от времени она ему звонила: попросить, поделиться, помолиться… Молитва у отца Аркадия была очень сильной, и всегда помогала…

А вот я его не знала… Как не знала никого из друзей своего брата, потому что очень рано уехала из дома: брату Роману было лишь восемь…

Вернее, знала только понаслышке. Знала, что отец Аркадий – товарищ Ромы, что они созваниваются, общаются… Аркадий всегда звонил Роману именно тогда, когда брату было плохо: чувствовал. Так было, когда мама ушла из жизни, когда папа покинул нас… Приглашал к себе в Карелию, в Колодозеро, где у него был приход. И Роман все хотел поехать… Но не привелось… 

И хотя я не знала отца Аркадия, весть о том, что он ушел, выбила меня из колеи… Такой молодой! «Ведь он еще стольким людям мог помочь!». «Ир, его уже ничто не держало на земле. Он уж давно богу принадлежал», – сказал брат.

Житие отца Аркадия. Детство и юность

Жизнь отца Аркадия, в миру Аркадия Анатольевича Шлыкова, не жизнь, а целое житие…

Постриг он принял не простой – черный. Черное духовенство посвящает всю свою жизнь служению Господу и дает три обета — целомудрия, послушания и нестяжания (добровольной нищеты). Уже после его смерти я узнала, что, став священником, он принял еще один обет – НИКОМУ НИКОГДА НЕ ОТКАЗЫВАТЬ. Поэтому с этого момента его жизнь становится вся – служение Господу и людям…

Отец Аркадий родился в 1972 году в городе Печоры под Псковом.
Затем его семья, мать, отец, и он с братом, переехали в Таллин. 

26 средняя школа г. Таллина,

где учились Аркадий, Роман, и я.

26 средняя школа г. Таллина, пристройка спортзала

Рос как все мальчишки: учился в школе, гонял в футбол, увлекался роком. Он учился с моим братом и был на год старше его. «Мы вместе играли в футбол, – вспоминает Роман, – Аркаша уже тогда очень выделялся среди нас: огромного роста, рыжеволосый, большой и добрый».

Далее их пути разошлись: Аркадий уехал в Москву и поступил в Историко-архивный институт, а Роман остался в Таллине пробовать силы в творческой театральной студии при Русском культурном центре в Таллине.

Учась в институте, Аркадий работал сторожем в храме Василия Блаженного, разгружал вагоны, путешествовал.

В студенческие годы увлекся археологией, ездил с экспедициями по стране: был на Урале, на Алтае, в Крыму… хипповал, интересовался культовыми обрядами и ритуалами различных народов и религий… А однажды в Средней Азии он попал в зыбучие пески, и чудом спасся. Это был первый шаг на пути к православию.

Судьбоносной оказалась и поездка в Пюхтинский монастырь, первая глубокая исповедь и причастие в монастырском храме.

Пюхтицкий Успенский Ставропигиальный женский монастырь

Следующие события в жизни Аркадия связаны с погружением в церковную жизнь. Внутренний поиск приводит его к отцу Николаю, известному старцу Залитскому. Отец Николай благословляет Аркадия на путь священника. А через какое-то время он, преодолев огромный конкурс, поступает в Московскую духовную семинарию в Троице-Сергиевой Лавре.

Таллин, Тоомпеа, 
Таллинский кафедральный Александро-Невский собор

«Он очень часто приезжал в Таллин, – вспоминал брат, – с вокзала, с рясой в рюкзаке, ехал в Александро-Невский Храм на Тоомпеа (Вышгороде), где его всегда с радушием встречал настоятель. Все православные священники Таллина хорошо его знали. Благодаря Аркадию, мы с другом Славой тоже пришли в храм». (Все годы, пока брат жил и работал в Эстонии, он посещал небольшой Храм Святителя Николая в пригороде Таллина Копли).

… И вечно будет храм стоять…

Край ты мой заброшенный,

Край ты мой, пустырь,

Сенокос некошеный,

Лес да монастырь…

С. Есенин

Впервые он побывал в Карелии с друзьями Александром и Михаилом. Ребята просто влюбились в этот озерный край.

Сначала приезжали на недельку, потом на лето, потом решили и вовсе остаться в деревне Погост.

Из личного архива отца Аркадия

Как-то услышали они о храме, что стоял раньше в деревне, и решили: надо отстроить его заново. Тогда эта мысль многим показалась бредовой, местные вообще приняли пришлых москвичей неприветливо, насторожено – и что это им надо, зачем? Но ребята не отступили – своими руками расчищали место для храма. Определились с местом: церковь вырастет на берегу Колодозера, на месте сгоревшего храма Рождества Богородицы. Сам архиепископ Петрозаводский и Карельский Мануил дал благословение на строительство. Наняли плотников, мастеров, а будущий иерей Аркадий работал на стройке постоянно даже зимой.

Нашлись жертвователи на строительство. Колодозерские мальчишки и девчонки ходили за отцом Аркадием гурьбой. Они помогали на стройке, были на подхвате у плотников.

Совместными усилиями строительство храма шло быстро. Церковь очень похожа на ту, что некогда стояла в Колодозере – тоже в честь Рождества Пресвятой Богородицы.

К тому времени Аркадий уже закончил семинарию и получил направление в Петрозаводскую епархию, а в 2005 его назначают настоятелем Храма Рождества Богородицы на Колодозере. За спиной долгий поиск, учеба, опыт работы в церкви, пение на клиросе…

...И светится пред Ним иконостас, Когда за нас Он молится в тиши...

О жизни батюшки Аркадия в Колодозере знаю немного. Знаю, что неукоснительно следовал обету не отказывать людям в помощи.

Отец Аркадий всегда отзывался на все просьбы односельчан, любил возиться с детьми, приходил в школу, играл с мальчишками в футбол.

Он служил в нескольких приходах, в Кривцах, Пудоже, Шале, заменял заболевшего священника в лекшмозерском храме Апостолов Петра и Павла.

В интернете много отзывов, публикаций об отце Аркадии. Для первого знакомства, несомненно, придется по душе этот короткий видеосюжет.

И, к сожалению, то, что я о нем пишу, это переработанная информация из интернета и разных сайтов, посвященных отцу Аркадию. Но я не могу сегодня о нем не писать: сегодня ровно год, как он ушел. В праздник Сретения ушел ко Господу замечательный батюшка — священник отец Аркадий (Шлыков).

Рассказы очевидцев жизни и службы Аркадия, людей которым он помогал, с которыми дружил и которые очень его любили - это ценнейший материал для понимания всей жизни этого неординарного священника и необыкновенного человека. 
                                              ***

«Батюшка Аркадий обладал удивительным и крайне редким в наше бездуховное время качеством жить не для себя: он жил только для прихожан (а только в одном Пудожском районе он окормлял пять приходов), для друзей, для всех, кто приходил к нему - от столичной элиты до бездомных и бывших заключённых. Батюшка никогда не брал денег за службы и требы, питался лишь теми приношениями, что прихожане оставляли в храме. В его доме в Колодозере любой мог абсолютно бесплатно жить неограниченное время. Батюшка в самом буквальном смысле отдавал всё ближнему - кров, еду, одежду, постель... И неудивительно, что ничего абсолютно в материальном плане он после себя не оставил... Ничего, кроме храма Рождества Богородицы, который он построил своими руками, светлой памяти сотен людей, которые имели духовное счастье общаться с ним и ореола самой чистой, самой православной христианской святости».

                                                         Приходской совет

 ***

«Он жил той жизнью, которой не живут люди. Не выживают. Видеть его близко было страшно — как заглядывать в бездну, или на ту сторону», – пишет журналист Владимир Ломов.

Особенно любили батюшку люди творческие, потому что именно их Аркадий очень хорошо знал и понимал.  Со многими был знаком, из Москвы и Петербурга они ехали к нему в приход помолиться, отдохнуть душой…

 «Он был одним из них — хиппи, или панком, или еще кем-то. Не знаю, как назвать то молодежное движение, которое зародилось в конце восьмидесятых, когда люди вышли из-под гнета лжи, когда захотели жить по-другому, идти до конца, воевать за добро, может быть не понимая, в чем оно, но главное — до конца. И вот он шел. Несгибаемый. Сильный до жути, и от этой силы тоже становилось страшно. Остальные сворачивали, заводили семьи, покупали машины, строили дачи, или просто спивались, или скалывались, а он все шел один по северной глуши и только самые близкие знали, чего это ему стоило.

Шел от рок-н-ролла к вере, от веры к священству, от священства к смерти. Я знаю много священников, хороших священников, но равного ему знал только одного. Совершенно другого по сути, но равного по силе. По тому, как человек не сгибается, не отступает, всему радуется, всему надеется. Идет свой путь до конца. Всегда ведь можно отступить, а они идут».

Владимир Ломов, журналист

***

«Я и раньше слышала о том, что где-то в карельской глуши живет необычный священник-панк. Когда мы добрались до Колодозера, там уже вовсю работали две артели иконописцев из Питера и Москвы, - расписывали в храме «небо». Там, на лесах, я впервые и увидела о. Аркадия — с горящим взглядом, опилками в бороде, в какой-то драной футболке. Вообще-то он напоминал рыжеволосого лохматого викинга, - какими их в кино показывают.

(...)С жителями села складывались непростые отношения, они все приняли и полюбили отца Аркадия, но для них он, как священник, был не совсем обычный. Он вообще необычный человек для русской провинции – слишком свободный, непривычно выглядящий, может быть, в их глазах недостаточно благообразный(...)

О. Аркадий помогал мастерам распиливать куски фанеры. Мне выдал кисточку и велел «тоже чего-нибудь рисовать». Позже иконописцы доверили мне нарисовать три звезды под самым куполом церкви. Каждый раз, когда я приезжала в Колодозеро, мы с о. Аркадием смотрели на эти звезды и вспоминали мой первый приезд. Теперь я буду смотреть на них одна».

                                         ***

«Зимой 2011 года я провела в Колодозеро несколько дней перед Новым годом. Мы с мужиками, которые жили тогда у отца Аркадия, ходили на зимнюю рыбалку. У одного я заметила на руках татуировки с черепами, и потом уже, задним умом, поняла, что человек не так давно вышел из мест лишения свободы.

Отец Аркадий никому никогда не отказывал, если люди просили приюта. Но после того, как я уехала, узнала, что «гости» его обворовали, украли большую сумму денег – 400 тысяч рублей, предназначенных для постройки новой бани.

Когда отца Аркадия спросили, будет ли он заявлять в полицию, он ответил: «Нет, Бог им судья! А баня… проживём пока без бани!».

И в этом он был весь – абсолютно не злопамятный, не мстительный, очень добрый человек и доброта его подчас граничила с юродством».

Екатерина Соловьева, фотограф

***

«Впервые я увидела о. Аркадия осенью 2002 года. У него был огромный туристический рюкзак. Мы шли по вечерним московским переулкам, и он рассказывал, что через пару часов уезжает в Карелию. Все эти годы он помнил, как мы познакомились, и его даже как-то расстраивало, что я и его друг-однокашник, который был с ним в тот вечер, практически не пересекаемся в московской суете. Мне кажется, для него было удивительно, что люди пренебрегают возможностью общаться, быть вместе… Что жизненные обстоятельства как-то могут разделять людей. Как будто бы люди, однажды встретившись, уже не могут быть чужими…

Из личного архива отца Аркадия

Еще помню его во время походов с детьми из детского дома. Он шагал по карельской тайге в калошах на босу ногу с неподъемным рюкзаком, в котором он тащил все, что было тяжело нести остальным. Я помню его разным, и, надо сказать, он не был идеальным. У него было немало человеческих недостатков, но все они покрывались удивительным свойством его души принимать горести каждого человека.

Я помню, по крайней мере, пару случаев, когда я ему жаловалась. Однажды я заговорила о своей семейной жизни, а он честно сказал: «Слушай, я не знаю, сам-то я не семейный… Не могу посоветовать. Вот можно помолиться…» Другой раз – мы встретились в тяжелый для меня момент: у меня грудной ребенок и я развожусь. Я плакала и спрашивала: «Как мне жить дальше?!». Он опять был честен: «Я не знаю…» И крепко прижал к себе.

Отец Аркадий никогда не давал мне советов и поучений, не было у нас с ним и глубокомысленных бесед. Но я всегда была уверена в том, что он чувствует и понимает, что чувствую я. И что часть моего груза он кладет в свой огромный неподъемный рюкзак.

Мне кажется, все, кто его знал, ощущали то же».

Александра Оболонкова, журналист

***

«Народ собирался в Колодозеро на Рождество. Я приехал одним из последних. На ночлег все места были заняты, но мне, как болящему (накануне сильно простудился) досталась угловая кровать между окнами. Ночью практически не спал, легкие разрывались от кашля. Было холодно даже в спальнике, из старых окон дуло. Возле остывающей печки на полу свернулась калачом собака.

О. Аркадий появился в дверном проеме огромным черным силуэтом. Вообще у него своя келья (узкая кровать и еще метр до стенки), но в этот раз он уступил ее кому-то из дам, хотел было мне, но я отказался. Батюшка постоял, послушал в полутьме, как сопят его гости, и улегся тут же на полу, прижав к животу собаку. Я перестал кашлять и ненадолго уснул».

Михаил Масленников, фотограф

***

Из личного архива отца Аркадия

«Он никого не учил. У него жили разные люди – буддисты, атеисты, он не звал идти в храм, молиться. Оставлял свободу. Никогда не говорил про деньги – все жили у него бесплатно, кто хотел, мог оставить денег, но это была инициатива человека. Как-то я тоже захотела оставить ему денег, он отказывался, потом сказал, что возьмет только на ремонт храма. В быту был удивительно аскетичный – старый костюм и минимум еды.

Проводил таинства он удивительно. Не спешил, подолгу рассказывал смысл того или иного слова, действия, крестил часто в озере. И все так трепетно, с бесконечным уважением к человеку, которого крестил или исповедовал. Если кто-то вставал на колени перед аналоем, то он тоже вставал на колени рядом с исповедующимся. Если исповедовал ребенка, то тоже садился на коленки, чтобы видеть его лицо. Многих он привел к вере, конечно».

Анна Бородина, директор клуба «Путешествие своими руками»

  ***

..Он умер от сердечного приступа...

Очевидцы описали последние дни жизни отца Аркадия.

«Один человек из местных — пьяница, бывший уголовник, приходил к нему в последнее время, звали Юрка. Хороший. Его убили в доме о. Аркадия в конце января этого года. О. Аркадий уехал в Эстонию, а в его доме обосновалась компания каких-то зеков. Их привел парнишка, который жил у о. Аркадия — бывший детдомовец. Его взяла на воспитание приемная семья и не справилась. А о. Аркадий решил, что справится. Парнишка воровал, сначала у него же, потом в магазинах, а о. Аркадий все покрывал, брал на поруки, думал, что изменится. Да и не думал, наверное, просто не умел осуждать. Физиологически. Не на уровне ума или души, а на уровне физиологии.

Юрка, вероятно, пришел в дом, он проведывал хозяйство в отсутствие о. Аркадия, и сделал замечание. Его убивали долго. Резали. Проломили голову. Батюшка вернулся из Эстонии, отмыл кровь в доме и умер».

Владимир Ломов, журналист

К годовщине памяти отца Аркадия творческая интеллигенция Москвы - все, кому он был близок и дорог, организовали вечер, посвященный его подвижнической жизни православного священника.

«Заботиться о себе он запрещал. В последний год заявлял, что объявит бойкот всем, кто хоть заикнется о его здоровье. Его сердце, которым он делился со всеми, не выдержало. Выдержат ли наши осиротевшие сердца? Как нам теперь жить без него? Подвижника, панка, юродивого и самого доброго человека на свете? У меня нет ответа. Знаю точно – в книге, в рассказах, в бесконечных колодозерских байках, на фотографиях, – он живой. Теперь он живет в них и нашей памяти. Помолитесь о новопреставленном иерее Аркадии»

                                      Екатерина Соловьева 

Вечная, светлая память…

Фото Екатерины Соловьевой

источник

источник
источник