Я помню музыку Победы...

Сегодня я не буду многословной. Просто стихи. Просто песни. Старые и новые. О подвиге всех советских людей, защищающих родную землю. Берущие за душу…

С Великим праздником всех!

С днем Победы!

* * *
Берлин 9 мая

Дома здесь двадцать лет назад

В огне и грохоте кипели,

И шли бойцы сквозь этот ад

Неотразимо — к высшей цели.

И вдруг над яростью атак,

Последним, исступленным бредом -

Не красный над рейхстагом флаг,

А солнце красное Победы!

Здесь был окончен долгий путь,

Сюда пришли мы за расплатой —

И Гитлер не посмел взглянуть

В лицо советскому солдату...

...И вновь покой на тихих лицах,

Берлин встречать весну готов,

Не пепел — теплый дождь струится

На цвет сияющих садов.

О мире люди говорят,

Горит воспоминаний пламя,

Пусть злобные глаза следят

Из ночи западной за нами.

И пусть в двадцатую весну

Народы слышат наше слово:

Здесь, где добили мы войну,

Мы не дадим родиться новой!

                       Николай Тихонов

* * *

Я помню музыку Победы...

Я помню музыку Победы,

А музыку войны забыл.

Ещё салютами ракеты

Не осветили фронт и тыл.

Ещё мерещилось: атака

Беззвучно движется на нас,

На стены утлого барака,

В который раз, в который раз.

Ещё не мог понять всей даты,

Едва налаживая связь…

А в воздух старые солдаты

Палили, плача и смеясь.

И мать, и тётка то ли пели,

То ли рыдали невпопад…

Но помню точно: в колыбели

Проснулся незаметно брат.

Он за мгновенье до прихода

Вестей о сгинувшей войне

Впервые за четыре года

Спал в абсолютной тишине.

                              Эдуард Холодный

* * *

Рассказ танкиста

Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,

И только не могу себе простить:

Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,

А как зовут, забыл его спросить.

Лет десяти-двенадцати. Бедовый,

Из тех, что главарями у детей,

Из тех, что в городишках прифронтовых

Встречают нас как дорогих гостей.

Машину обступают на стоянках,

Таскать им воду вёдрами — не труд,

Приносят мыло с полотенцем к танку

И сливы недозрелые суют…

Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен,

Мы прорывались к площади вперёд.

А он гвоздит — не выглянуть из башен, —

И чёрт его поймёт, откуда бьёт.

Тут угадай-ка, за каким домишкой

Он примостился, — столько всяких дыр,

И вдруг к машине подбежал парнишка:

— Товарищ командир, товарищ командир!

Я знаю, где их пушка. Я разведал…

Я подползал, они вон там, в саду…

— Да где же, где?.. — А дайте я поеду

На танке с вами. Прямо приведу.

Что ж, бой не ждёт. — Влезай сюда, дружище! —

И вот мы катим к месту вчетвером.

Стоит парнишка — мины, пули свищут,

И только рубашонка пузырём.

Подъехали. — Вот здесь. — И с разворота

Заходим в тыл и полный газ даём.

И эту пушку, заодно с расчётом,

Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём.

Я вытер пот. Душила гарь и копоть:

От дома к дому шёл большой пожар.

И, помню, я сказал: — Спасибо, хлопец! —

И руку, как товарищу, пожал…

Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,

И только не могу себе простить:

Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,

Но как зовут, забыл его спросить.

                 Александр Твардовский

* * *

Не играйте, мальчики, в войну

Мальчикам, играющим в войну,

Я в больших ладонях протяну

Два десятка взятых наугад

Оловянных маленьких солдат.

Ты смотри внимательно, дружок,

Этот вот без рук, а тот — без ног.

Третий черный, зубы лишь как мел.

Видно, в танке заживо сгорел.

А четвертый, ордена — как щит –

Он в Берлине в мае был убит.

А вот этот на густой заре

В сорок третьем утонул в Днепре.

У шестого — на глазах слеза,

Сорок лет, как выбило глаза...

Горсть солдат ребятам протяну,

Не играйте, мальчики, в войну.

                                   В. Вологдин

   УТРО ПОБЕДЫ

Где трава от росы и от крови сырая,

Где зрачки пулеметов свирепо глядят,

В полный рост, над окопом переднего края,

Поднялся победитель-солдат.

Сердце билось о ребра прерывисто, часто.

Тишина... Тишина... Не во сне - наяву.

И сказал пехотинец: - Отмаялись! Баста!-

И приметил подснежник во рву.

И в душе, тосковавшей по свету и ласке,

Ожил радости прежней певучий поток.

И нагнулся солдат и к простреленной каске

Осторожно приладил цветок.

Снова ожили в памяти были живые -

Подмосковье в снегах и в огне Сталинград.

За четыре немыслимых года впервые,

Как ребенок, заплакал солдат.

Так стоял пехотинец, смеясь и рыдая,

Сапогом попирая колючий плетень.

За плечами пылала заря молодая,

Предвещая солнечный день.

                          Алексей Сурков

* * *

Ах война, что ж ты сделала подлая:

Стали тихими наши дворы,

Наши мальчики головы подняли,

Повзрослели они до поры,

На пороге едва помаячили

И ушли за солдатом - солдат...

До свидания мальчики! Мальчики,

Постарайтесь вернуться назад

Нет, не прячьтесь, вы будьте высокими

Не жалейте ни пуль, ни гранат,

И себя не щадите вы, и все-таки

Постарайтесь вернуться назад.

Ах война что ж ты подлая сделала:

Вместо свадеб - разлуки и дым.

Наши девочки платьица белые

Раздарили сестренкам своим.

Сапоги - ну куда от них денешься?

Да зеленые крылья погон...

Вы наплюйте на сплетников, девочки,

Мы сведем с ними счеты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,

Что идете войной наугад...

До свидания, девочки! Девочки,

Постарайтесь вернуться назад.

                          Булат Окуджава

  ТЫ ДОЛЖНА!

Побледнев,

Стиснув зубы до хруста,

От родного окопа

Одна

Ты должна оторваться,

И бруствер

Проскочить под обстрелом

Должна.

Ты должна.

Хоть вернешься едва ли,

Хоть "Не смей!"

Повторяет комбат.

Даже танки

(Они же из стали!)

В трех шагах от окопа

Горят.

Ты должна.

Ведь нельзя притворяться

Перед собой,

Что не слышишь в ночи,

Как почти безнадежно

"Сестрица!"

Кто-то там,

Под обстрелом, кричит...

                   Юлия Друнина

Нет, это не заслуга, а удача

Стать девушке солдатом на войне.

Когда б сложилась жизнь моя иначе,

Как в День Победы стыдно было б мне!

С восторгом нас, девчонок, не встречали:

Нас гнал домой охрипший военком.

Так было в сорок первом. А медали

И прочие регалии потом...

Смотрю назад, в продымленные дали:

Нет, не заслугой в тот зловещий год,

А высшей честью школьницы считали

Возможность умереть за свой народ.

                                    Юлия Друнина

ВСТРЕЧА

С поля наплывает горечь донника-

запах лета, жаркий и сухой.

На закате охает гармоника

над стеклянно-розовой Окой.

Пыльным въездом проплелись подводы,

разошелся по домам народ,

от конторки, баламутя воду,

отвалил на Горький пароход.

И тогда не тихо и не скоро,

будто встрече будущей не рад,

поднялся, прихрамывая, в гору

с фронта возвратившийся солдат.

Далеко ему ещё до дома,

и другой туда, пожалуй, путь,

только очень к девушке знакомой

хочется солдату заглянуть.

Снова к сердцу подступило прошлое,

сжались от обиды кулаки.

Девушка простилась по-хорошему

и не написала ни строки.

Позабыла девушка, наверное,

вечера на отмелях Оки,

поглядеть бы ей в глаза неверные

и уйти, не протянув руки.

Он курчавой тропкою проходит,

за ноги цепляется вьюнок...

Бабка свёклу полет в огороде-

окликает: "Заходи, сынок!"

До чего же это всё родное,

даже не задетое бедой!

В тёмных сенцах кадка с ледяною

сладкою колодезной водой.

Зеленеет свет на подоконнике

сквозь густую пыльную листву,

на комоде каменные слоники

выстроены в ряд по старшинству.

Над комодом в рамках и без рамок

полинялых фотографий ряд -

дедовских, отцовских, тех же самых,

что висели тридцать лет назад.

И внезапно щёки побледнели:

не замеченная до сих пор,

девушка в пилотке и шинели

посмотрела со стены в упор. 

                              Вероника Тушнова

На фотографии в газете...

На фотографии в газете

Нечетко изображены

Бойцы, еще почти что дети,

Герои мировой войны.

Они снимались перед боем –

В обнимку четверо у рва.

И было небо голубое,

Была зеленая трава.

Никто не знает их фамилий,

О них ни песен нет, ни книг.

Здесь чей-то сын и чей-то милый,

И чей-то первый ученик.

Они легли на поле боя,

Жить начинавшие едва,

И было небо голубое,

Была зеленая трава.

Забыть тот горький год неблизкий

Мы никогда бы не смогли,

По всей России обелиски,

Как души, рвутся из земли.

...Они прикрыли жизнь собою,

Жить начинавшие едва,

Чтоб было небо голубое,

Была зеленая трава.

                    Римма Казакова