"В России, в Болдине, на карантине..."

Все смешалось в нашей непостоянной жизни. Пятница наступила, а за ней не два выходных, а целых… семь. Ну, у кого как. 
Как сказал Винни Пух, «Пятница – это странный предмет, вроде бы есть, но вроде и нет».

Утро сегодня начинается не с кофе.

А с осознания того, что теперь не надо вставать ни свет, ни заря, штурмовать городской транспорт и бежать на работу… Кто работает онлайн, кто целую неделю отдыхает, а кто вообще – в отпуске…

Все это называется одним словом КАРАНТИН.

Человеческая цивилизация пережила немало эпидемий и разного рода пандемий. Но даже в Средние века люди практиковали “социальное дистанцирование”, чтобы не заразиться самим и избежать массового распространения болезни. 

Так, в 1665 году из-за вспышки чумы известный ученый Исаак Ньютон был вынужден покинуть Тринити-колледж Кембриджского университета и отправиться домой к матери. В самоизоляции Ньютону удалось поставить несколько важных экспериментов и сделать значимые теоретические обобщения. Биографы назовут этот период в жизнь Ньютона “годами чудес”. В вынужденном уединении он стал больше думать о силе тяготения, “действие коей простирается вплоть до орбиты Луны”. Ньютон буквально оказался на пороге великой революции в человеческом мышлении, которую позже назовут его именем. Ученый постепенно приоткрывал тайны света и гравитации. Ньютон писал: “в те дни я был в расцвете изобретательского возраста и уделял математике и философии больше умственного внимания, нежели когда-либо после”.

Тогда-то он открыл закон гравитации и изобрёл свою версию калькулятора.

А Вильям Шекспир за время годичной изоляции из-за эпидемии чумы написал произведения «Король Лир», «Макбет» и «Антоний и Клеопатра».  
Я к вам пишу... на карантине😌

С 5 сентября по 9 декабря 1830 года Александр Сергеич тоже оказался в вынужденной изоляции из-за первой в истории России вспышки холеры. Теперь это время известно нам, как Болдинской осень.

В то время Пушкин написал половину своего собрания сочинений, в частности, все сказки, тридцать «мелких» стихотворений, «прозою пять повестей, от которых Баратынский ржёт и бьётся» («Повести Белкина») и большую часть «Евгения Онегина». А ещё развлекал себя в вынужденной изоляции письмами к молодой невесте — из-за карантина свадьбу с Натальей Гончаровой пришлось отложить на полгода.  До нас дошло 18 писем Пушкина, адресованных 18-летней m-lle Гончаровой. Эти остроумные письма — пример, как проводить карантин не без некоторого удовольствия.

"Ты спрашиваешь, как я живу и похорошел ли я? Во-первых, отпустил я себе бороду; ус да борода - молодцу похвала; выду на улицу, дядюшкой зовут. 2) Просыпаюсь в семь часов, пью кофей и лежу до трех часов. Недавно расписался, и уже написал пропасть. В три часа сажусь верхом, в пять в ванну и потом обедаю картофелем да грешневой кашей. До девяти часов - читаю. Вот тебе мой день, и все на одно лицо".

И в то же время – к Петру ПЛЕТНЕВУ, 9 сентября 1830 г., Болдино:

"Я писал тебе премеланхолическое письмо, милый мой Петр Александрович, да ведь меланхолией тебя не удивишь, ты сам на этом собаку съел. Теперь мрачные мысли мои порассеялись; приехал я в деревню и отдыхаю. Около меня Колера МОРБУС. Знаешь ли, что это за зверь? того и гляди, что забежит он и в Болдино да всех нас перекусает - того и гляди, что к дяде Василью отправлюсь, а ты и пиши мою биографию…

Ты не можешь вообразить, как весело удрать от невесты да и засесть стихи писать. Жена не то, что невеста. Куда! Жена свой брат. При ней пиши сколько хошь. А невеста пуще цензора ЩЕГЛОВА, язык и руки связывает...".

И опять – к Наталье ГОНЧАРОВОЙ, тревожное...:

«Въезд в Москву запрещен, и вот я заперт в Болдине. Во имя неба, дорогая Наталья Николаевна, напишите мне, несмотря на то, что вам этого не хочется. Скажите мне, где вы? Уехали ли вы из Москвы? нет ли окольного пути, который привел бы меня к вашим ногам? Я совершенно пал духом и, право, не знаю, что предпринять. Ясно, что в этом году (будь он проклят) нашей свадьбе не бывать. Но не правда ли, вы уехали из Москвы? Добровольно подвергать себя опасности заразы было бы непростительно. Я знаю, что всегда преувеличивают картину опустошений и число жертв; одна молодая женщина из Константинополя говорила мне когда-то, что от чумы умирает только простонародье - все это прекрасно, но все же порядочные люди тоже должны принимать меры предосторожности, так как именно это спасает их, а не их изящество и хороший тон».

Кстати, вот что писал по поводу Болдинской осени поэт Давид Самойлов:

 И за полночь пиши, и спи за полдень,

И будь счастлив, и бормочи во сне!

Благодаренье богу - ты свободен -
В России, в Болдине, в карантине...

Таких карантинов в российской истории было немало. И если Грибоедов на Востоке в 20-е годы был окружен карантинами, как заставами — от тифа, от чумы, от холеры, то Пушкин уже боялся заразы не слишком, «порядочные люди никогда от нее не умирают, как говорила маленькая гречанка».

А далее уже постоянные карантины так надоели русским литераторам, что те их благородно игнорировали — Тютчев сетовал из карантинного Мюнхена, что его лишили развлечений... Вот строки из письма Федора Тютчева родителям, 12 января 1837 год. 

"Болезнь, досаждающая нам вот уже три месяца, правда, в значительной мере утратила силу, но по какой-то непонятной причуде последними ее избранниками оказались большей частью люди из общества... Поистине сейчас, как никогда, уместно выразить добрые пожелания на наступающий год, и я от всего сердца шлю вам свои".

Гончаров наслаждался одиноким купанием в карантинной Булони. Из письма Ивана ГОНЧАРОВА Ивану ТУРГЕНЕВУ:

“Хотел было я в Булони от крайней скуки пописать, чтоб обмануть время и себя, но это не удалось по причине той же скуки… Была там и холера… Я слышал что-то об этом, но не обращал внимания... А до тех пор я никак понять не мог, отчего на меня с таким ужасом смотрят прохожие, когда я возвращаюсь с рынка с ежедневной своей порцией вино­граду и двух больших груш, несомых мною в руках открыто. Я думал, что им странно, что барин сам ходит с фруктами по улицам. Узнавши о холере, я стал завертывать груши в бумагу, совестно стало. Погода была такая, что по утрам три-четыре человека только приходило купаться - конечно, англичане и я. А в одно утро - один я, ей-богу».

И только Антон Павлович Чехов, назначенный холерным врачом от уездного земства (без жалования) осенью 1890 года, в полной мере испытал связанные с карантинами неудобства: в письмах страдал на отсутствие заработка и времени на литературное творчество, зато на письма времени хватало.

Антон ЧЕХОВ - Лике МИЗИНОВОЙ, 16 июля 1892 г., Мелихово:

“Уехать я никуда не могу, так как уже назначен холерным врачом от уездного земства (без жалованья). Работы у меня больше чем по горло. Разъезжаю по деревням и фабрикам и проповедую там холеру. Завтра санитарный съезд в Серпухове. Холеру я презираю, но почему-то обязан бояться ее вместе с другими. Конечно, о литературе и подумать некогда. Утомлен и раздражен я адски. Денег нет, и зарабатывать их нет ни времени, ни настроения. Собаки неистово воют. Это значит, что я умру от холеры или получу страховую премию. Первое вернее, так как тараканы еще не ушли. Дано мне 25 деревень, а помощника ни одного. Одного меня не хватит, и я разыграю большого дурака. Приезжайте к нам, будете бить меня вместе с мужиками”.
Мы станем чище и мудрей...

Нам не всегда получается найти правильные слова, чтобы поддержать друзей, коллег и читателей, которые сидят в самоизоляции. Но всё уже написано до нас. Так что вполне можно отправить друзьям цитаты великих, которые уже переживали карантины чумы, холеры, дизентерии. 
НО - ОСТОРОЖНО! ИНТЕРНЕТ ПЕСТРИТ ФЕЙКАМИ!
Вот, например...
Стихи, опубликованные ниже и подписанные «А. С. Пушкин, 1827 год». 

***

Позвольте, жители страны,

В часы душевного мученья

Поздравить вас из заточенья

С великим праздником весны!

Всё утрясётся, всё пройдёт,

Уйдут печали и тревоги,

Вновь станут гладкими дороги

И сад, как прежде, зацветёт.

На помощь разум призовём,

Сметём болезнь силой знаний

И дни тяжёлых испытаний

Одной семьёй переживём.

Мы станем чище и мудрей,

Не сдавшись мраку и испугу,

Воспрянем духом и друг другу

Мы станем ближе и добрей.

И пусть за праздничным столом

Мы вновь порадуемся жизни,

Пусть в этот день пошлёт Всевышний

Кусочек счастья в каждый дом!

Широкую известность этот стих приобрел после публикации на странице Facebook "Пушкинская школа русского языка в Лейдене" 22 марта. "Наш прекрасный Александр Сергеевич Пушкин, находясь на карантине по поводу холеры в Болдино, обращается к нам сегодняшним!" – говорилось в посте.
На самом деле очень похоже сымитировал пушкинский стиль казахстанский блогер Урри Грим.
Кто поставил имя Александра Сергеевича под этим стихотворением, неизвестно. Стихи появились в Интернете и разлетелись по страницам со скоростью ветра. Но в этой ненамеренной ошибке есть и положительная сторона: в сложившейся ситуации стихи нашли отклик, оказались востребованными, как глоток свежего воздуха.

Еще один фейк. На этот раз письмо, авторство которого приписывают Скотту Фицджеральду. Оно тоже стало вирусным в сети.

"Дорогая Розмари!

День выдался текучим и безотрадным, словно подвешенным к небу в сетке. Спасибо тебе, что написала. Я вижу, как перед окнами карусель опавших листьев кружит вокруг мусорной урны. Это похоже на джаз по звуку. Пустые улицы. Как будто почти все горожане скрылись в своих квартирах, и небеспричинно. Сейчас кажется модным избегать общественных мест. Даже баров, о чем я сказал Хемингуэю, за что он толкнул меня в живот. В ответ я спросил его, мыл ли он руки. Он их не мыл. И даже не думал отпираться. Он считает, что это обычный грипп. Интересно, кто ему такое сказал.

Администрация предупредила всех, что надо на месяц запастись необходимым. Мы с Зельдой купили красного вина, виски, рома, вермута, абсента, белого вина, хереса, джина и, упаси господи, бренди, если понадобится. Прошу, молись за нас.

Видела бы ты площадь – выглядит ужасно. Я в ужасе от чертовых возможностей, которые несет такое будущее. Длинный день медленно катится вперед под виски с содовой, который все больше похож на воду. Зельда говорит, что это не дает повода пить, но перо по-другому в руках не держится. В задумчивости сидя на веранде, я наблюдаю за далекой линией горизонта, скрытой в мутной дымке, и будто различаю неотступную кару, которая уже давно движется в нашу сторону. И все же в щербатом очертании закатных облаков я замечаю одну-единственную полоску света, которая заставляет меня верить, что настанет лучшее завтра.

 Искренне твой,

 Фрэнсис Скотт Фицджеральд".

Автор Ник Фарелла сочинил для юмористического издания McSweeney's пародийное письмо от имени писателя Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, который находится на карантине на юге Франции из-за эпидемии испанского гриппа в 1920 году. Вымышленное письмо воссоздает все существующие рекомендации по предотвращению распространения вируса: пустые улицы, закрытые заведения и обязательно тщательно вымытые руки (что якобы игнорирует Эрнест Хемингуэй).

Однако многие пользователи сети восприняли шутку всерьез и стали распространять письмо в соцсетях, выдавая его за настоящее. И это притом, что в конце оригинальной публикации была подпись: "Это пародийное сочинение, а не настоящее письмо, написанное Фицджеральдом". Из-за большого количества фейков редакторы даже специально перенесли сообщение в самое начало письма, чтобы читатели не заблуждались.

Даже само название публикации – "По ту сторону рая: Письмо Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, закрытого на карантин на юге Франции" – это отсылка к роману писателя "По ту сторону рая", вышедшему как раз в 1920 году. Автор публикации в интервью Reuters рассказал, что у него даже в мыслях не было выдавать письмо за реально существующее. Он считает, что в это мрачное время читатели просто нуждаются в надежде и оптимистичный тон письма подарил им эту веру.

А вот это - точно Александр Сергеич "Пир во время Чумы"

И это - тоже Пушкин. Стихотворение «Румяный критик мой»

«(…) Куда же ты?

- В Москву, чтоб графских именин

Мне здесь не прогулять.

- Постой, а карантин!

Ведь в нашей стороне индийская зараза.

Сиди, как у ворот угрюмого Кавказа

Бывало сиживал покорный твой слуга:

Что, брат? Уж не трунишь, тоска берет - ага!»

 И Джованни  Боккачо - настоящий, как и его цитата из "Декамерона". Вполне средневековый подход: нам послана чума за грехи наши тяжкие... 

Греческий поэт Константинос Кавафис справедливо недоумевает... 

Бродский Иосиф и его стихотворение "Не выходи из комнаты" как нельзя актуально.

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову

в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.

В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.

Ты написал много букв; ещё одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната

догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито

эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.

Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.

Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,

слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

У Василия Шукшина в маленьком рассказе-сценке 1966 года с длинным названием «Космос, нервная система и шмат сала», состоящем из долгого спора о прогрессе деревенского старика Наум Евстигнеича со своим квартирантом-десятиклассником Юркой, есть и такой поворот:

«Юрка вскочил и опять начал ходить по избе.

– Чума раньше была?

– Холера?

– Ну, холера.

– Была. У нас в двадцать…

– Где она сейчас? Есть?

– Не приведи Господи! Может, будет ишо…

– В том-то и дело, что не будет. С ней научились бороться».
Очень точно сказано: поистине советский оптимизм и советская медицина всегда были на уровне!

И, напоследок, опять, вернусь к Александру Сергеевичу.

«Не напрасно, не случайно / Жизнь от Бога нам дана», - цитирую «Пир во время чумы».

Пушкин, находясь в Болдино, понимает, что уныние – грех, и поэтому гонит его прочь. Вот пушкинское письмо, написанное позже, летом 1831 года и пишет он своему приятелю Плетневу: «…Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. … Но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши — старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри — холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы…».

И на этой светлой и жизнеутверждающей ноте, разрешите откланяться!

С ПЯТНИЦЕЙ, ДОРОГИЕ!